Солнце, отражаясь от бронзового шлема, играло в его иссиня-черных волосах и слепило глаза.

Кин, сенешаль Арианы, повернувшись к хозяйке, вопросительно поднял брови: — Миледи?

— Да, — поморщившись, печально проговорила девушка, — опустите подъемный мост. Я спущусь вниз, чтобы поприветствовать нового лорда Крэгмира, хотя я предпочла бы вонзить кинжал в его сердце.

— Берегись, Ариана, берегись, — проскрежетала Надия, и в ее голосе слышалась мудрость веков. — Лайон вовсе не такой, как твои отец и братья, любившие и уважавшие тебя. Он — преданный друг Завоевателя, никогда не забывай об этом. И он всегда и во всем будет повиноваться Вильгельму. Не перечь ему и не зли его.

— Я сделаю то, что должна, — твердо сказала Ариана с мудростью, не свойственной ее юным годам. — Я оставлю Крэгмир и отправлюсь к своему нареченному, Эдрику Блэкхиту.

Стоя во внутреннем дворе замка, девушка застыла в ожидании. Стук копыт жеребца по подъемному мосту болезненным эхом отдавался в ее мозгу. Наконец вороной остановился перед ней. Всадник спешился, положил щит на седло, а огромный меч вложил в ножны, привязанные к седлу. Он поклонился с насмешливой серьезностью, стараясь скрыть, какое впечатление произвела на него хрупкая, совсем еще юная владелица замка. Вильгельм не предупредил его о том, что богатая наследница так молода.

Мужчина, прокашлявшись, заговорил по-английски с сильным акцентом, но все же понятно:

— Я слышал о вашей молодости, миледи, но я никак не ожидал увидеть дитя, едва-едва выросшее из пеленок.

— Я достаточно взрослая, чтобы распознать врага, лорд Лайон, — парировала девушка. — Вы явились, чтобы отобрать мои владения.

Норманн не отрывал взгляда от хозяйки Крэгмира, угадав, что в будущем эта малютка станет прекрасной женщиной с твердым характером. Уже сейчас она полна задора и огня. Да, однажды эта хрупкая девушка превратится в самую красивую женщину Англии и Нормандии. Сейчас же перед ним стояла девочка, совсем еще ребенок, чьи зеленые глаза горели нескрываемой ненавистью.

— Нет, миледи, я не враг и не захватчик. Я пришел, чтобы защитить ваши владения от врагов. И сейчас, когда я говорю, на границе собираются шотландцы. Они готовятся напасть на Крэгмир. Король Вильгельм очень мудр. Он прекрасно понимает, что такая юная и хрупкая девушка не в силах защитить такое богатое поместье. Король, славящийся своей щедростью, подарил мне Крэгмир и поручил мне его защиту. Для меня это великая честь.

— Норманны убили моего отца и моих братьев, — резко заговорила Ариана. — Завоеватель — ваш король и повелитель, но никак не мой. А теперь прошу вас сообщить мне, что он собирается делать со мной. Выгонит меня из замка и заставит жить со слугами?

— Берегись, маленькая Ариана, — предостерегающе заскрежетала Надия, будто из-под земли выросшая около девушки, — иначе очень скоро поймешь, что попалась в ловушку.

Хозяйка Крэгмира пропустила ее слова мимо ушей. Она не отрывала глаз от Лайона. Ее слишком огорчило то, что она может лишиться дома, и поэтому Ариана не обратила внимания на то, как красив стоящий перед ней мужчина. Темноволосый, как ночь, голубоглазый, как безоблачное небо. Черты его лица отличались классической красотой и строгостью. Годы постоянного участия в сражениях стерли юношескую мягкость, а позорный ярлык незаконнорожденного научил постоянно быть готовым отстаивать свою честь, поэтому ему приходилось совершенствовать искусство владения мечом.

— Ваш язычок слишком остер для особы столь юного возраста, миледи. Многие сложили головы в сражении при Гастингсе. Думаете, Вильгельм не скорбит обо всех погибших?

Ариана бросила на него полный презрения взгляд.

— Вильгельм — лишенный прав норманнский зверь, а вы его выкормыш.

Ее хлесткие слова обожгли Лайона, словно удар плетью. Знай девушка о вспыльчивом характере собеседника, она не посмела бы так говорить. И не будь Ариана так молода, она давно бы лежала бездыханная на земле столь почитаемых ею предков. Немногие из мужчин могли похвастаться, что разговаривали с Лайоном в подобном тоне. Не ответив на дерзкие слова, рыцарь повернулся к своему помощнику.

— Где святой отец? Пошлите за ним немедленно!

Бельтан Отважный, вассал Лайона, красивый юноша, тут же повернул коня и поскакал на поиски священника, сопровождавшего их в пути из Лондона.

— Если вам нужен святой отец, то совсем необязательно посылать за ним. У нас в Крэгмире есть свой, — вмешалась Ариана. — Я приглашу его.

— Нет, миледи. Вильгельм специально послал своего священника ради такого торжественного случая.

Нехорошее предчувствие охватило девушку. По спине побежали мурашки, в лицо пахнуло ледяным холодом, а сердце сжало тисками.

— Ради какого торжественного случая?

— Нашего венчания, леди Ариана, — дерзко ответил Лайон.

Девушка от неожиданности на мгновение лишилась дара речи. Посланник Вильгельма ничего не сказал ни о помолвке, ни о свадьбе, а лишь сообщил, что Крэгмир отдается Лайону Норманнскому, его правой руке, в награду за верную службу. От него же она узнала и о скором прибытии нового хозяина.

— Нет, ведь я уже помолвлена с Эдриком Блэкхитом, и мы поженимся, когда мне исполнится шестнадцать лет.

— Вильгельм решил расторгнуть вашу помолвку и отдать вас мне, хотя, честно говоря, мне не нужна жена ни сейчас, ни потом. Но король желает нашего союза, поэтому мы поженимся.

Кровь отлила от и без того бледного лица Арианы.

— Нет!

Она хотела крикнуть, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Всю свою сознательную жизнь девушка считала себя невестой и представляла себя женой Эдрика, и это согревало ей душу. Блэкхит — чудесный юноша, хороший друг, и, без сомнения, он будет прекрасным спутником жизни.

— Я хочу выйти замуж за лорда Эдрика, ставшего владельцем замка Блэкхит после смерти отца при Гастингсе.

— Эдрик присягнул на верность Вильгельму, — произнес Лайон, удивляясь, почему так больно кольнуло сердце, когда он увидел, какое горе причинили этой хрупкой девушке его слова. В ее спокойную жизнь вмешался Завоеватель и круто изменил ее. — Он не осмелится перечить Вильгельму, но в этом нет его вины: немногие на это решатся. В награду за смирение король оставил за Эдриком принадлежащие ему земли.

Реакция Арианы удивила мужчину. Неужели эта не по годам умная девочка не понимает, что богатая наследница становится послушным орудием в руках короля, который в политических целях заменяет благородных владельцев-саксонцев верными ему норманнами? Ей еще повезло, ведь Вильгельму могла прийти в голову мысль отдать ее в жены старику, закаленному в битвах и огрубевшему, который неизвестно как будет с ней обращаться. Если же он станет ее мужем, то девушка сможет жить так, как пожелает, ибо служба королю требует его постоянного присутствия при дворе. Дома Лайон будет только наездами, а значит, не успеет отравить жизнь жене.